«Некрасивая девочка» Николай Заболоцкий

Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.

Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?

Детей у них не было, видимо, Бог не дал,
а может, не больно хотели, хотя сначала
она колыбельку частенько во сне качала.
Потом перестала. Устала. Прошли года.


Он стал ей и мужем, и сыном, но вышел срок,
и он не проснулся обычным осенним утром.
Она на поминках не плакала почему-то.
Друзей проводила, защёлкнув дверной замок.

Отчётливо зная, что утром к нему уйдёт,
легла на кровать, примостившись привычно с края.
И вспомнила вдруг, окончательно засыпая,
что завтра голодным останется рыжий кот.

С тех пор миновало двенадцать протяжных лет.
И кот вечерами на кухне мурлыкал звонко.
Когда схоронила кота, принесла котёнка.
Зовёт его мальчиком. Гладит.
И в сердце – свет.

Когда-нибудь Ты вспомнишь обо Мне.
Закончатся дела, поездки, встречи,
Замрёт Душа, как бабочка в огне,
И ничего от грусти не излечит.


Когда-нибудь Ты вспомнишь обо Мне.
Рассвет угрюмый выстудит все звуки,
Застынет дождь слезами на окне,
И сдавят Сердце горестные муки.

Когда-нибудь Ты вспомнишь обо Мне.
И лето вдруг покажется зимою,
И холод тонкой струйкой по спине,
И боль потерь свинцовой серой мглою.

Когда-нибудь Ты вспомнишь обо Мне.
Рассыплется мечта в хрусталь бездушный,
И с каждым мигом... будет всё больней...
Царапать память... нежностью ненужной.

Когда-нибудь Ты вспомнишь обо Мне.
Закончатся дела, поездки, встречи.
И в жуткой нестерпимой... тишине...
Ты вдруг захочешь сделать вздох,
а нечем...

Ворониха учила сына:
"Как жениться, бери ворону,
Мол, вороны-то - домовиты..."
Ворониху сын не послушал,
Мол, вороны - они растрепы.

Присмотрел себе соколиху.
У нее соколиные очи,
У нее соколиное сердце,
У нее соколиные крылья!
Голова у вОрона - кругом,
Позабыл, что у соколихи
Соколиные и повадки.
Соколиха стала женою:
Как стемнеет - в гнездо садится,
Рассветет - улетает к солнцу.
День живут - соколиха в небе,
Два живут - соколиха в небе,
Три живут - соколиха в небе...
Осмотрелся в обиде ворон:
У соседей в женах - вороны,
А вороны-то домовиты!
Начал ворон тогда ворону
Из своей соколихи делать,
Чтобы сиднем сидела дома.
Соколиные выел очи,
Соколиное вынул сердце,
Соколиные вырвал крылья.
Нацепил ей вороньи перья,
Поглядел на нее и... бросил.
Улетел искать соколиху.

Как ты там моя жизнь? У нас ночь.
Два почти, а мне все не спится.
Ты там встретила нашу дочь?
Верю встретила, раз мне снится.

У меня и седин уже нет,
Кот наш старый сбежал на прошлой,
Мне почти девяносто лет,
Держит жизнь меня как нарошно.

Вот пытались меня увезти,
В престарелый. Но я не сдался,
Ты учила вперед идти,
Только я без тебя сломался.

Мои руки не держат чай,
И вставать тяжело мне в дважды,
Ты держись моя жизнь не скучай,
Окажусь там и я однажды.

У меня твое фото на тумбе,
Первый свадебный красочный вальс,
Твои розы завяли на клумбе,
Доживу, посажу еще раз.

Мне таблетки не лезут в горло,
Валерьянкой пропах весь дом,
Моя жизнь, мне почти не больно,
В одиночестве есть за столом.

Ты просила меня быть сильным,
В свой последний тяжелый вечер,
Но когда я иду к могиле,
То вдвойне жду с тобою встречи.

Дорогая моя старушка,
Без тебя тяжело, нет мочи.
Вот моя, вот твоя подушка.
Скоро буду. Спокойной ночи

Новый Год – не только запах мандаринок
И на ёлках разноцветные огни…
Завершая с этим годом поединок,
В Новый Год захватим счастье для семьи…

Отложив дела на пару дней чудесных,
Заглянув в глаза родных душе людей,
Мы поймём, без них темно и слишком пресно...
Рядом с ними нам теплее и светлей…

Детских глаза святая искренняя радость
Оживляет наши души в Новый Год…
Для детей важней не угощений сладость,
А семья, что дружно и в любви живёт.

Так давайте мы друг другу пожелаем
Счастья, мудрости, любви и доброты…
И давайте мы себе пообещаем
Никогда не предавать свои мечты…

Новый Год уже стучится в двери.
Так давайте поздравлять людей родных.
Мы за них всегда волнуемся и верим…
Пусть же счастье в плен возьмёт надолго их!

И себе давайте тоже пожелаем
Быть счастливыми не завтра, а сейчас…
И фрегат семьи чтоб был непотопляем.
Берегите тех, кто свято любит вас!

Ирина Самарина-Лабиринт, 2012

_________________

Э. Асадов
Как много тех, с кем можно лечь в постель,
Как мало тех, с кем хочется проснуться…
И утром, расставаясь улыбнуться,
И помахать рукой, и улыбнуться,
И целый день, волнуясь, ждать вестей.
Как много тех, с кем можно просто жить,
Пить утром кофе, говорить и спорить…
С кем можно ездить отдыхать на море,
И, как положено — и в радости, и в горе
Быть рядом… Но при этом не любить…
Как мало тех, с кем хочется мечтать!
Смотреть, как облака роятся в небе,
Писать слова любви на первом снеге,
И думать лишь об этом человеке…
И счастья большего не знать и не желать.
Как мало тех, с кем можно помолчать,
Кто понимает с полуслова, с полу взгляда,
Кому не жалко год за годом отдавать,
И за кого ты сможешь, как награду,
Любую боль, любую казнь принять…
Вот так и вьётся эта канитель —
Легко встречаются, без боли расстаются…
Все потому, что много тех, с кем можно лечь в постель.
Все потому, что мало тех, с кем хочется проснуться.

_________________
Все мои СП

Что делать, если стареет мама?
Все так логично, хоть просто плачь.
И этой жизни, конечно, мало,
Но нет решенья у тех задач.

Мы сами тоже давно не дети,
И знаем горечь летящих дней.
Но нам-то проще на этом свете,
А как быть с мамой, что делать с ней?

Ответит мама:
— Мол, все в порядке,
Сама умею, сама смогу!
Мы все с природой играем в прятки,
По одиночке, в своем кругу.

Пока в запасе осталось время,
Мне надо маму любить сильней.
Забыв о грустном, годам не веря,
Как можно чаще встречаться с ней.

Автор: Петр Давыдов

_________________

Мы в детстве были намного откровенней.
- Что у тебя на завтрак? - Ничего.
- А у меня хлеб с маслом и вареньем.
Возьми немного хлеба моего...

Года прошли, и мы иными стали,
Теперь никто не спросит никого:
- Что у тебя на сердце? Уж не тьма ли?
Возьми немного света моего.

_________________

Со слезами, вечное...

Ольга Киевская.
Материнская любовь

Сорок первый – год потерь и страха
Заревом кровавым пламенел…
Двух парней в растерзанных рубахах
Выводили утром на расстрел.

Первым шёл постарше, тёмно-русый,
Всё при нём: и силушка, и стать,
А за ним второй – пацан безусый,
Слишком юный, чтобы умирать.

Ну, а сзади, еле поспевая,
Семенила старенькая мать,
О пощаде немца умоляя.
«Найн,- твердил он важно,-растреляйт!"

«Нет! – она просила,- пожалейте,
Отмените казнь моих детей,
А взамен меня, меня убейте,
Но в живых оставьте сыновей!"

И ответил офицер ей чинно:
«Ладно, матка, одного спасайт.
А другого расстреляем сына.
Кто тебе милее? Выбирайт!»

Как в смертельной этой круговерти
Ей сберечь кого–нибудь суметь?
Если первенца спасёт от смерти,
То последыш – обречён на смерть.

Зарыдала мать, запричитала,
Вглядываясь в лица сыновей,
Будто бы и вправду выбирала,
Кто роднее, кто дороже ей?

Взгляд туда-сюда переводила...
О, не пожелаешь и врагу
Мук таких! Сынов перекрестила.
И призналась фрицу: «Не могу!»

Ну, а тот стоял, непробиваем,
С наслажденьем нюхая цветы:
«Помни, одного – мы убиваем,
А другого – убиваешь ты».

Старший, виновато улыбаясь,
Младшего к груди своей прижал:
«Брат, спасайся, ну, а я останусь,-
Я пожил, а ты не начинал».

Отозвался младший: «Нет, братишка,
Ты спасайся. Что тут выбирать?
У тебя – жена и ребятишки.
Я не жил, - не стоит начинать»

Тут учтиво немец молвил: «Битте,-
Отодвинул плачущую мать,
Отошёл подальше деловито
И махнул перчаткой,- расстреляйт!"

Ахнули два выстрела, и птицы
Разлетелись дробно в небеса.
Мать разжала мокрые ресницы,
На детей глядит во все глаза.

А они, обнявшись, как и прежде,
Спят свинцовым беспробудным сном,-
Две кровинки, две её надежды,
Два крыла, пошедшие на слом.

Мать безмолвно сердцем каменеет:
Уж не жить сыночкам, не цвести...
«Дура–матка, – поучает немец, -
Одного могла бы хоть спасти».

А она, баюкая их тихо,
Вытирала с губ сыновних кровь…
Вот такой ,– убийственно великой,-
Может быть у Матери любовь.

_________________
В одно окно смотрели двое…
Один увидел — дождь и грязь,
Другой — листвы зеленой вязь,
Весну и небо голубое…
в одно окно смотрели двое…